 |
 архив рассылки ◊ тексты песен ◊ слово о... карта ◊ о сайте ◊ поиск ◊ ссылки ◊ книга гостей ◊ чат |
| Интеллигентное безделье ◊ Катя Шарыхалина - NME | |
|
ИНТЕРВЬЮ С МУЗЫКАНТАМИ
ГРУППЫ «ПИКНИК» ПРОХОДИЛО В МАШИНЕ, КАКОЙ-ТО БОЛЬШОЙ, БЕЛОЙ, ДОВОЛЬНО НАВОРОЧЕННОЙ. НЕПОНЯТНО КАКОЙ МАРКИ. Представляете, NME вваливается в машину, опоздав на 10 минут, и думает, что за то время, пока его будут везти куда-то там к месту встречи, он успеет вставить новые батарейки в диктофон, перемотать кассету и додумать вопросы. Как раз 10-15 минут на это хватит. Вот он вваливается с такими мыслями в машину, не глядя ни на кого говорит "привет", и, как ни странно, оказывается в каком-то минимальном количестве сантиметров от Эдмунда Шклярского. И сразу надо что-то говорить, а кассета не перемотана, батарейки где-то в глубине рюкзака, а в машине темно. От волнения NME нажал на диктофоне "Play" вместо "Record", и поэтому диктофон минуты три себе там что-то тихо шуршал, а всем казалось, и NME в первую очередь, что интервью уже началось и вся информация пишется на пленку. Эдмунд Шклярский рассказывал о том, как создавался коллектив и что этому предшествовало, а NME пытался отдышаться. В голове осталось только то, что группа была создана в 1982 году и отправной точкой сознательного существования группы было написание первого альбома. Вот так, группе в этом году уже исполнилось ни много ни мало 20 лет. Каким вам сейчас, через 20 лет, кажется ваш первый альбом? "Мы до сих пор играем некоторые песни из него. Это, наверное, банально, но если песня удачная, то она может пожизненно исполняться, долго не надоедать". А как вы определяете, удачная песня или неудачная? "Иногда бывает - мерещится, что она удачная, а потом так и получается. А иногда время и слушатели расставляют какие-то акценты. Некоторые песни приживаются сразу. Допустим, "Египтянин" прижился сразу. "Фиолетово-черный" сначала с трудом шла, потому что мы не накатали ее на концертах, и прижилась она не так давно". А вообще, нормально быть поп- или рок-музыкантом в определенном – не самом молодом – возрасте, после 45-50, скажем? "Может, вы хотите провести параллель с Pink Floyd, кто-то из которого сказал, что ему надоело играть? Никто же не спрашивает художника, допустим, того же Моне: а вот тебе не надоело рисовать? Вряд ли он без этого сможет жить. Или писателя: ты че, все пишешь? Пойди лучше займись делом. Понятно, что для многих людей профессия музыканта - это вообще не профессия, а что-то непонятное". Эдмунд Шклярский говорит, и даже в полутьме машины отчетливо видно, что он очень похож на Мефистофеля, каким его показывают в кино или по телевизору. Такой же спокойный, холодный, немногословный. Говорит тихо, без каких-либо эмоций, смотрит на тебя внимательно-пронзительно, весь в черном. Нет, ну надо же быть похожим на Мефистофеля! Непонятно, как он стал петь в рок-н-ролльной группе. Казалось бы, он неразделим с фраком, бабочкой и скрипкой. Или дай ему в руки дирижерскую палочку, и симфонический оркестр заиграет слаженно и без единой неточности. А он по какому-то недоразумению играет в ночных клубах и на стадионах, а не, например, в Мариинке или Большом театре. "Если бы для нас более естественным было другое поведение, то. наверное, мы бы вели себя на сцене иначе. Поскольку ничего специально мы не придумывали, весь облик на сцене складывается органично. Допустим, мне удобно играть в очках, поэтому я всегда выступаю в очках". Такое впечатление, что ваша группа очень интеллигентная. "Как мне кажется, самое простое - это начать петь матом, и тогда это, может, кому-то покажется оригинальным. Я сам как слушатель не люблю, когда на меня тупо закидывают большой оловянный крючок, когда начинают просто упоминать фразы, которые должны во мне будить какие-то ассоциации, что я вроде все это знаю и должен любить. Впрочем, каждый занимает свою нишу, и если мы чувствуем, что здесь у нас что-то получается, то окучиваем эту почву и не претендуем на какую-то другую". А бывают ли у вас какие-то абсолютно идиотские поступки, за которые потом стыдно и которых никак нельзя ожидать от группы с такой репутацией? "Было что-то, но все это случалось в пьяном угаре". Очень хочется услышать что-то гадостное и неприличное из этого исключительно интеллигентного рта. Ну так что же? "Очень мне было обидно, когда меня одного из группы не пустили в самолет, и пришлось остаться в Омске одному в аэропорту". Из-за пьяного угара? "Контролерше, которая пускала в самолет, не понравилось, что я был... ну, может, пьянее других. Хотя я сам так не считал. Мне частично повезло - нас провожала одна поклонница, и всю ночь мы проходили с ней около аэропорта. Она представилась моей сестрой, потому что меня хотели забрать в милицию, в вытрезвитель... Не так уж было весело". Много было таких поклонниц, которые за вами ходили и заботились? "В данном городе была одна. Одна сестра". Только в Москве? А в других городах? "Вообще-то, у нас у каждого есть семья, и распространяться о таких вещах..." Ладно, не будем. А тогда с пьяным угаром как? Вы ведь, наверное, часто киряете? "Сейчас, естественно, это дозируется, и каждый сам выбирает, оставаться ему в аэропорту или нет. Или лететь домой. У нас есть правило: до концерта нельзя ничего принимать, а после концерта человек может делать все, что угодно. Если он предпочитает, чтобы его высадили из поезда, то это на здоровье". Сурово. С одной стороны - делай, что хочешь, если это не мешает другим, но с другой стороны - выпутывайся из этого "делай, что хочешь" сам. Взрослые люди. Вы ведь, наверное, росли в интеллигентной семье, с пианино, еще чем-то, и вас воспитывали, учили книжкам, музыке? "Книжкам меня учили - читать. Учили меня играть на рояле, пять лет я отучился. Потом я окончил Политех. Потом это бросил и занимаюсь, не знаю уж, интеллигентным или неинтеллигентным делом... Как мы уже определили, низшим жанром, но, тем не менее, этот жанр мне нравится, и я не хочу от него отказываться". Наверное, вы должны хорошо разбираться в вопросах философии. "Вообще не разбираюсь. Очень поверхностно, так же, как в медицине или географии..." А какая публика для вас является идеальной? "Та, которая приходит, собственно говоря". Что-то не верится, что тот слушатель, который приходит на концерт, чтобы напиться и подраться, тоже является идеальной публикой. "Ну. этого не хотелось бы. Обычно публика идет определенная, именно на нас, на группу "Пикник". Хотя иногда случаются какие-то эксцессы". Вам нравится, что вас называют легендами рок-н-ролла? "Я думаю, что слово "легенда" скоро станет ругательным. Нет ни одной афиши, где бы не было написано, что выступает легенда. У нас и раньше спрашивали о том, как нас представлять на афишах, мы всегда отвечали - пишите: группа "Пикник", без всяких там "рок". Пусть каждый нам даст свой эпитет, не надо заведомо человека направлять в какое-то русло. Если он считает кого-то легендой, то он и станет так считать, независимо от каких-то там надписей, даже если они будут выведены аршинными буквами. Когда нам предлагают быть изданными в "легендах", не могу сказать, что мы с ума сходим от радости. Если нам будет надо, то мы сами издадим и напишем что угодно". Это значит, что группу "Пикник" отличает скромность и приверженность к простоте? "Эпитеты, они ничего не дают, а иногда, наоборот, отпугивают. Человек становится кем-то вроде Льва Толстого... Лучше быть каким-то реальным персонажем, чем хрестоматийным героем". А вас не задевает то, что есть группы, у которых больше слушателей и больше проданных дисков? "Легко сравнивать бегущих спортсменов, они оттолкнулись и побежали в одну сторону, и кто-то из них раньше, а кто-то позже прибежал. Мы отталкиваемся от разного, бежим в разные стороны, и поэтому кто из нас поднимает какие тяжести, это уж не коллегам судить друг о друге, поэтому мы делаем только то, что мы делаем, не претендуя ни на какие там поощрения. Я не говорю, что легко написать попсовую песню, но нужно родиться с этой головой и в этом направлении двигаться. Если мы бы попытались написать что-то такое, у нас бы ничего не получилось. Надо обладать судьбой и всем прочим попсового исполнителя". Сейчас модно стало говорить слово "говнорок". Его употребляют по делу и не по делу, в речи, в газетах и по радио, с таким легким презрением. И сейчас модно отрекаться от рока, говорить, что вот я этот говнорок, это дерьмо, никогда не любил и не слушал. "Я, честно говоря, не знаю, что такое рок. Мои музыкальные пристрастия формировались задолго до того, когда стало активно использоваться слово "рок". Тогда было еще не слово, а дело. А рок это был, или, в нынешних терминах, говнорок, я не знаю, до сих пор не могу определить. Слово "рок" появилось тогда, когда уже проехали, когда все прекратилось, и тогда захотелось называть все своими именами. А когда в этом была душа и жизнь, тогда не нужно было никаких названий, было ощущение, что это именно то, чего тебе не хватает в жизни. Словом "говнорок" меня не оскорбишь никак, ведь мы не пишем, что мы рок-группа. Мы пишем - группа "Пикник". Способно ли молодое поколение осознать вашу музыку? Слишком сложные слова - ассоциативный слой даже не второй или третий, а десятый. "Нам всегда хотелось писать музыку в нескольких слоях. Мне лично очень нравится смотреть фильм или читать книгу, где есть несколько слоев, по несколько раз. Ты с первого раза понял мало, но со второго раза еще что-нибудь добавляется, потом еще что-нибудь". Вашу музыку часто сравнивают с музыкой группы "Наутилус Помпилиус". Вам это лестно или, наоборот, раздражает? "В начале всего были "Битлы", они играли на магнитофоне у каждого, кто хоть как-то интересовался музыкой. Вся информация черпалась из одного общего далекого источника, поэтому смотреть друг на друга и черпать информацию друг от друга - это просто бессмысленно". Смогли бы вы себя представить певцом в ресторане? (NME не может, потому что Эдмунд Шклярский, он во фраке и с дирижерской палочкой). "Только в кошмарном сне. В свое время мы играли на танцах, но это более благодарно". Как вы относитесь к ремейкам ваших песен? "Первый ремейк я услышал на Украине. К нашему приезду человек сделал для нас ремейк "Иероглифа". Ну, сделал и сделал". Похоже, Эдмунд ко всему относится философски. А если ремейк будет в танцевальном или каком-нибудь очень попсовом стиле? "Я спокойно к этому отношусь. На все же можно с разных точек зрения посмотреть. Вот, например, американский квартет играл Джими Хендрикса - очень здорово у них это получилось". Вы ходите на чужие концерты? "Когда мы - очень нечасто -участвуем в фестивалях, тогда хожу. Специально - нет". Почему вы вдруг решили написать книгу ("И нет, и никогда")? "Как мне говорили опытные музыканты, когда мы начинали, соло должно быть тогда, когда не хватает слов. Слов хватает - не надо играть никакого соло. Не хватает языка - изобретен балет или живопись. В песнях не все можно сказать, поэтому возникает желание сказать, но в другой форме -вот поэтому и появилось это". Книгу вашу, как и ваши песни, понять можно не с первого раза, да и непонятно, можно ли вообще понять. "Это не научный труд, там формул и больших витиеватостей нет. На уровне догадки все можно понять. Мне очень хотелось передать представления человека, впервые очутившегося на земле и впервые прикасающегося к чему-то, то есть свое видение сотворения мира, законов жизни". В желтой прессе очень любят говорить, что музыка и шоу-бизнес вообще - очень грязный бизнес. Поэтому очень хочется спросить у чистого и интеллигентного человека Эдмунда Шклярского о том, способен ли нормальный, порядочный человек стать известным музыкантом, не причиняя вреда другим? "У меня рецептов-то нету. Я знаю, что нельзя прожить чужую жизнь, хотя бы потому, что даже если каждый из нас будет производить одно и то же действие, то результат получится совершенно разным. Биологически мы одинаковы, но законы, по которым мы живем, для всех разные. Мы пытаемся нащупать свой путь перемещения. Если мы пойдем другим путем, то это будет уже не наш путь. Все происходит наощупь". Ваши друзья, они музыканты? "Друзей-музыкантов у меня вообще нет, к счастью. С музыкантами я связан только по делу. Когда мы записываемся, то первое и основное наше желание - чтобы звукорежиссер был не сумасшедшим и не музыкантом. Профессионально он может быть намного хуже других, но в результате все равно получится лучше. Только потому, что он спокойный и не будет мучить нас своим видением музыки". У вас много песен остается неизданными? "Не так уж. Мы же не пишем очень часто, у нас стахановского труда нет. Промежуток между альбомами - это обычно где-то три года, наша дискография довольно ограниченна, ведь не может быть столько хорошего, чтобы издавать альбом каждые полгода". "Пикник" теперь часто приезжает в Москву, и нельзя сказать, что на их концертах бывает мало народу. Похоже на то, что арт-рок - а музыку "Пикника" иначе не назовешь - снова входит в моду. И это круто. | |
