Загадочный и немногословный Эдмунд Шклярский, лидер группы «Пикник», поделился c нами мыслями о своей музыке и о том, что является объектом интереса для самого Шклярского. Любовь и смерть, депрессия и образ Квазимодо. А также разъяснение, почему музыка «Пикника» - это пирамида.
Интервью взял Вадим Пономарев, мы встретились со Шклярским в интерьерах клуба «Мир приключений», на after-party презентации первого в истории группы «Пикник» DVD-альбома «Превращение», при содействии Rockmusic.Ru.
- Вопросы у нас будут не прикладного свойства, а скорее общего характера. Идеологического, как раньше в советские времена говорили. Тема смерти будоражит многих людей. Как Вы относитесь к смерти? Близка ли Вам эта тема?
Э. Шклярский: Меня коробит эта тема. Смерть не относится к числу тех вещей, о которых мне хочется думать. Это крайне неприятное для меня состояние человека. Умирание, смерть, разная некрофилия и тому подобное... Коробит в любом виде.
- Вспоминается, что именно в Питере в конце восьмидесятых годов прошлого века зародилось известное движение андеграундного кино – некрофилия. Они получали множество наград на различных фестивалях независимого кино...
Э. Шклярский: Слава Богу, меня все эти тенденции и кинодвижения обошли. Я ничего про них не знал. И не хочу знать.
- Между смертью и депрессией разница в конечности. Смерть – состояние конечное, депрессия – состояние преходящее. Как Вы относитесь к депрессии? Вы не обидитесь, если я бы назвал многие ваши песни весьма депрессивными?
Э. Шклярский: Нет, обижаться здесь не на что. Мои песни о другом. Это песни про человека, преодолевающего свой путь. Не просто - идущего своим путем. А именно человека, который идет своим путем, несмотря ни на какие сложности. Этот путь связан с преодолением преград, трудностей, препон. Состояние человека, который преодолевает все это, вот что меня интересует. Но не смакование зла или препятствий к проявлению человека таким, какой он есть. Зацикливание на зле непродуктивно.
- К чему человек приходит, по постижению этого пути? Важно ли, чтобы он стал личностью, или достаточно того, что он станет счастливым обывателем?
Э. Шклярский: Я не могу судить, обыватель это, или герой. Как различить? Но в своем понимании пути я подразумеваю, что он - герой. Потому что меня волнует судьба героев. Если взять судьбу Ван Гога, Маяковского, Филонова – это герои. То есть люди с героической судьбой. Люди, делающие выбор в критические моменты не в пользу себя, но в пользу движения вперед. Если в такой ситуации оказывается обыватель, то обыватель обречен на поражение.
- Любовь является ли инструментом движения вперед? Или любовь не имеет значения?
Э. Шклярский: Любовь – это неадекватное состояние человека. Любовь похожа на заболевание. Это болезнь, в том числе отрицательно влияющая на способность человека двигаться вперед. Но она может быть стимулом.
- То есть инструментом для движения вперед любовь быть не может?
Э. Шклярский: Любовь отвлекает от сознательного действия. Она переключает внимание на другое. Любовь, как и любая другая иллюзия, не приводит к совершенствованию человека. Однако любовь – это лучше, чем заблуждения и стояние на месте.
- Но если путь приводит к появлению обывателя?
Э. Шклярский: Если человека это устраивает – это его выбор.
- В песне «Серебра!!!» упоминается часто Квазимодо: «Да оттачивать вдох, Зная шаг наперед, Квазимодо – урод, Квазимодо – урод». Образ Квазимодо появился как метафора физического уродства, или духовной щедрости, или еще как-то?
Э. Шклярский: Этой песне уже почти два года. Ну, в моей памяти остался образ из книги, я ее прочел первой. Потом я видел фильм, там был момент, когда в горло Квазимодо заливают раскаленное расплавленное серебро. Так и остался образ, вот это льющееся в глотку серебро. Но в самой песне нет объяснимой четкой последовательности событий, как в кино. Потому что нет оси времени. А есть меняющийся поток сознания. Этот поток сознания рождает изображения, настроения. В этом потоке больше правды, чем при правильной логической расстановке слов.
-
То есть к личности самого Квазимодо это упоминание имени не имеет отношения?
Э. Шклярский: Имеет. В том смысле, что Квазимодо не похож на обычных людей. Он физический урод, и вызывает у других чувство превосходства. Но он по определению не похож на них! В этом – его превосходство над одинаковыми другими. А нет ничего обиднее, чем быть одинаковым. Например, когда болит зуб, это неприятно. Но этот зуб хочется трогать языком. Так вот, Квазимодо обладает избранностью. Заметность, очевидность уродства заставляет его преодолевать свой путь. Да, ему сложнее достичь чего-то. Но он обречен быть героем. Обречен быть героем с самого рождения!
-
Последний вопрос. В песнях «Пикника» есть сложные инструментальные вступления, длительные проигрыши в духе арт-рока. Это сознательный выбор?
Э. Шклярский: Ну, сейчас уже инструменталы сделались покороче, чем были. Мы же выросли на временах, когда были «Джетро Талл», «Лед Зеппелин», Джимми Хендрикс... Вообще-то мы песни на 15 минут, как у них было принято, не играем.
-
Но если взять питерский рок, или можно назвать это русским роком, то никто из Вашей генерации давно не играет таких аранжировок. «ДДТ», «Аквариум» сильно упростились в музыкальном смысле с восьмидесятых.
Э. Шклярский: Мы не играем в сложности «из принципа». Но мы стараемся в песенную форму залить соответствующие текстам настроения, необычные гармонии, мелодические фигуры. Египетские пирамиды – завораживают. Поток музыки похож на большие конические строения. К вершине их звук становится полновесным. Одна нота, как говорил парень из «Пинк Флойда», это уже много. Мы играем в эти пирамиды.
